Когда мама познакомилась с моим мужем, у неё произошёл тектонический сдвиг в коре. Оказывается, есть мужчины, которые говорят: мы, а не я купили дом, нам, а не тебе, нужно помыть полы, у нас, а не у тебя в раковине грязная посуда.
История о том, что семейный сценарий можно переписать…
Когда мама познакомилась с моим мужем, у неё произошёл тектонический сдвиг в коре. Оказывается, есть мужчины, которые говорят: мы, а не я купили дом, нам, а не тебе, нужно помыть полы, у нас, а не у тебя в раковине грязная посуда.
Встреча со сватьей-свекровью была для мамы не меньшим потрясением.
В тот самый момент, когда мама уже было бросилась целовать сватье руки в благодарность за то, что «её непутёвая дочь наконец-то пристроена», свекровь попросила перевести маме с английского:
— Ах, как повезло нашему сыну вытащить лотерейный билет в лице вашей дочери: не просто умная, а ещё и такая красивая!
Мама начала ловить ртом воздух и тяжело дышать.
— Что с мамой? — забеспокоилась свекровь.
— Что с тобой, мама? — перевела я маме с английского.
— Мне просто очень непривычно слушать такое от свекрови про невестку, — пролепетала мама, всё ещё находящаяся в состоянии шока.
Когда много лет назад папа привёз знакомить мою маму со своей матерью, то последняя бросила сквозь зубы:
— Где ты откопал эту рябую? Зачем она тебе?
И мама это услышала. Она была огненно-рыжая и вся в веснушках. Веснушки были даже на губах, но мама была при этом кинематографически красива. Мама не знала о том, что она красива: «Девочке нельзя говорить, что она красивая, чтобы она не выросла бл…ю».
Мама очень старалась понравиться свекрови: каторжно работала в огороде, поднимала два вместо одного мешка картошки, каждый день мыла ледяной водой из колодца полы в доме, полностью взяла на себя кухню, но баба Люба оставалась снежной королевой: рябая и рябая, её обесценивание было непоколебимым.
Потом моя «рябая» мама досматривала свекровь-снежную королеву в нашей крошечной киевской квартире, убирая из-под неё всё, чем та была наполнена по отношению к маме. Снежная королева умерла, так и не сказав своей «рябой» невестке спасибо.
Хорошо, что семейные сценарии можно и нужно переписывать. В большинстве случаев — через кровь и слёзы, под гнётом неподъёмного чувства вины, что «ты идёшь против рода своего», но их можно и нужно переписывать.
У меня ушло много лет и сил на то, чтобы переписать женские роли в сценарии моего рода. Роли девочек-крестьянок, у которых был незавидный старт: без паспорта, без точной даты рождения, и практически без выбора. Мама, считающая, что ценность женщины в том, сколько мешков она может взвалить на плечи. Бабушка, ставшая снежной королевой, чтобы выжить.
Иногда мне бывает жаль: как же долго я крутилась, как мне казалось, вхолостую. Но когда я смотрю на свою дочь, я понимаю, что всё-таки не вхолостую. Всё-таки у дочери был совсем другой старт. И это, пожалуй, лучшее, что я могла для неё сделать. Любить её без условий и всегда говорить ей об этом.
Из-за карантина мы сейчас реже видимся с мамой Джерри (так зовут свекровь). Последний раз мы виделись на день матери. Она подъехала ко мне в своём инвалидном кресле, попросила наклониться к ней и сказала тихо, чтобы никто не услышал: «Спасибо за твою любовь к моему сыну».
Я рассмеялась в ответ: he made it very easy for me (он упростил мне задачу).
Не так давно женщину моего рода оценивали по количеству мегатонн картошки, которые она способна взвалить на плечи. Сегодня её ценят по количеству мегатонн любви, которую она способна дарить.
Автор: Oksana Lexell
